Александр Цыганков: Не представляю себя в другом городе и другой команде

Александр Валерьевич Цыганков родился 9 февраля 1968 в Самаре.

Окончил специализированный класс по футболу в 153-й школе, директор – Борис Евсеевич Сламоник. Директором в спортивной школе был Владимир Петрович Замятин.

В спортивной школе объединяли команды "Металлург" и "Восход".

В 1986 начал играть в "Спартаке" (Житомир).

В 1989 стал игроком самарских "Крыльев Советов". В 1994 перешел в "Текстильщик" (Камышин), сезон-95 провел в Тольяттинской "Ладе" в первой лиге, и в 1996 вернулся в Самару, где в июне 2000-го стал тренером "Крыльев".

– Этап, когда вы тренировали дублирующий состав, отдельно не выделяете?

– Нет, там я совмещал все: и работу с основой, и дублем, так что нельзя сказать, что я являлся именно тренером дублеров.

– А жизненные этапы Цыганкова-игрока и Цыганкова-тренера разделяете между собой? Делали какие-то выводы на стыке?

– В 2000-м произошло разделение, попросту говоря, профессия поменялась. А выводы делал когда играл. А закончил по одной причине – старые травмы не давали покоя, это основная причина. И вторая – молодежь стала поджимать, уже чувствовалось, что конкурировать в скорости с более быстрой и более мощной молодежью. Но это было нормальное решение, хотя и далось очень тяжело. Когда заканчиваешь играть, это очень тяжело, но важно сделать это вовремя. Пока тебя трибуны не начали освистывать, и нужно болельщикам запомниться тем, как ты играл, а не как будешь играть.

– Учитывая травмы, тяжесть принятия решений и все прочее, никогда не жалели, что жизнь сложилась именно так как сложилась?

– Вспоминая свою жизнь с самого детства, понимаю, что вся она проходила или в футболе, или в хоккее. И жалеть о том, как прошла жизнь, не стоит никогда.

– Вы умеете что-нибудь делать лучше, чем играть в футбол?

– Нет, наверное.

– А хоккей заброшен?

– Когда-то нужно было принять решение, и где-то году в 80-м оно было принято в пользу футбола. Однако всегда с удовольствием катаюсь, хоть и бывает это очень редко.

– Семья катается?

– Да, каждую зиму. Пятилетняя дочка еще только первые шаги на коньках делает. Сыну 12 лет, он играет в футбол за детские команды. А дочь уже два года занимается художественной гимнастикой. Так что у них своя дорога, которую они сами себе выберут. Я могу только помочь, подсказать, молодежь все равно учится только на своих ошибках. А с поднятой или опущенной головой ты будешь идти по жизни – зависит от тебя самого. Голову поднять можно даже когда ошибаешься. Я всегда был и остаюсь оптимистом.

– Хранительницей домашнего очага является ваша супруга?

– Моя супруга домохозяйка, занимается детьми. Я не отношу себя к тем, кто считает, что именно так должно быть. Каждый человек сам должен определить, что ему в жизни хочется делать, и хорошо, если удается заниматься именно этим и получать удовольствие.

– С семьей часто время проводите?

– Нет, нечасто даже сейчас, а зимой, во время сборов, и вовсе редко. А бывали годы, когда виделись только в отпуске и на короткие выходные. Больше всего нравится бывать с семьей на природе – на даче, на турбазе, да и просто в кругу друзей. А вот отдых в палатках не для меня – слишком много комаров (смеется).

– Друзья семьи – наверняка сплошь болельщики?

– Многих я знаю еще с тех времен, когда играл в детских командах, охотно могу встретиться с ними, поговорить, объяснить, выслушать. Многие стали болельщиками, общаясь со мной. Никогда не увлекались футболом, а тут приходили на стадион – и заражались этой игрой, этой атмосферой. Это атмосфера вулкана, когда все горит и взрывается. Это немаловажно, в первую очередь, для футболистов. Игроки отдаются совсем по-разному, когда трибуны полные или когда полупустые.

– Можете описать, что чувствует футболист, когда стадион полон?

– Каждый игрок старается выкладываться по максимуму, как говорится, даже через "не могу". При пустых же трибунах появляется какая-то апатия, и, даже если будет одержана победа, ощущение от нее будет не таким приятным.

– Вам бывает скучно смотреть футбол?

– Бывает, конечно. Особенно когда пустой стадион (улыбается).

– Вы эмоциональный болельщик?

– Я неэмоциональный. Могу какие-то эпизоды с участием нашей команды эмоционально ругать, хвалить, комментировать, но стараюсь это делать редко. А если это не наша команда, то смотрю вообще абсолютно равнодушно.

– Смотрите как тренер и болельщик?

– Всегда как тренер.

– А как тренер вы эмоциональны?

– Зависит от ситуации. Прежде чем давать волю эмоциям, я, прежде всего, обдумываю решение. Потому что считаю, что тренер, как и вратарь, игрок центральной зоны обороны или полузащиты должны быть очень хладнокровными футболистами, реально оценивать ситуацию на поле и принимать правильное решение. Многое зависит от решений, которые принимает опорный полузащитник, например. Ну и конечно, тренер. Который может сделать одну замену, а может другую. Это очень непростая задача – необходимо сделать так, чтобы команда получила пользу от принятого решения.

– Именно хладнокровность вы воспитываете в игроках? Это качество возможно привить или должно быть какое-то понимание у каждого?

– Тяжело человеку что-то говорить, когда он не воспринимает. Я люблю, когда футболист старается учиться не у одного тренера. У каждого – второго, третьего, четвертого – можно взять что-то лучшее, что-то свое. А навязывать… Есть моменты, которые нужно в жесткой форме объяснять, но в основном у игрока должно быть четкое понимание того, что от него требуется.

– С непониманием часто сталкиваться приходится? Как сохранять спокойствие в таких ситуациях?

– Бывает, конечно. Только убеждением и демонстрацией можно заставить понять.

– Многому ли вы научились у Гаджиева?

– Конечно, и учиться нужно все время.

– А стать главным тренером есть где-то в планах? Можно Гарника Аваляна привести в качестве примера…

– Пока учусь. Тем более, что процесс это бесконечный. Ко всему нужно прийти. У одних раньше получается, у других позже, у третьих может вообще не получится, но к любому результату надо прийти самому. Время покажет.

– Когда вы только начинали играть, думали ли вы, что тренером будете?

– Да, и никаких не связанных с футболом планов не строил.

– Научной деятельностью не занимаетесь?

– Нет, возможно, если бы был научный руководитель, который подсказывал, направлял, занялся бы этим. Я окончил Волгоградский институт физкультуры, и Высшую школу тренеров. Если бы это было в Самаре, было бы намного проще – была бы возможность прийти поговорить, узнать что-то новое.

– Семья ходит на футбол?

– Всегда. И когда играл, и когда закончил карьеру.

– Наверное, устали от футбола и от того, что вы очень редко бываете дома?

– Мне сложно сказать, может быть, но ведь ходят на футбол – значит не так уж и устали.

– Помимо футбола есть увлечения?

– Нет, только футбол. С удовольствием дома смотрю фильмы, с друзьями собираемся. Люблю спокойные разговоры в тихой компании.

– Культурные мероприятия посещаете какие-то? Театр?

– Было бы идеально хотя бы 2-3 раза в год бывать в театре, а тут раз в год за радость. Бывает, с детьми с цирк ходим. Или парк. Разумеется, Загородный. После работы или в ожидании (смеется).

– Вы и отец такой же спокойный? Детей не ругаете?

– Почему же, достается им. В основном за школу выговоры получают, хотя и действует это не всегда.

– С кем вы строже – с детьми или с футболистами?

– С детьми. С некоторыми моментами я никогда не смирюсь и не хочу, чтобы дети эти вещи делали. Крайне не люблю вранье, разгильдяйство, несправедливые поступки. Может быть, я чрезмерно строг с ними.

– Вы были разгильдяем?

– Нет, я наоборот был очень дисциплинированным во всех отношениях. Никогда не опаздывал, ни одной сигареты не выкурил, очень редко пью – да и то водке предпочту хороший коньяк…

– Неужели недостатков не было?

– Слишком был дисциплинированный – это и было моим главным недостатком.

– В чем-то это мешало?

– В компаниях, думаю, мешало. Когда компания отдыхала, я себя сдерживал. Даже будучи футболистом, отказывал себе не только в сигаретах, спиртном или отдыхе, но даже в мороженом – опасался, что заболит горло и придется пропустить тренировку или игру. Старался следить за здоровьем, за питанием, всегда тепло одет был. Можно ведь после игры не спать из-за волнения до 4-5 утра в спокойной атмосфере, а можно пойти на дискотеку, вернуться под утро, а в 12 опять тренировка… Это же ненормально. И подобное отношение вызывает у меня протест и возмущение – это непрофессионализм. Это всегда мешает, особенно, если ты посвящаешь себя такой профессии, как футболист. Подготовка к игре не за день и не за два начинается, это непрерывный процесс, который никогда не заканчивается. И вот так изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год можно чего-то достичь. Только так можно чего-то достичь, и не только тем людям, которые одарены какими-то профессиональными качества, только так можно поднять свой уровень интеллекта футбольного.

– Все же талант важнее или труд?

– Талант – очень хорошая вещь, дар. Но без трудолюбия ни один талант не раскроется, какой бы он ни был. А если и раскроется, то ненадолго – вспыхнет и погаснет.

– Вы этот талант в игроках сразу видите?

– Нет, не всегда можно разглядеть, часто ошибаюсь.

– А в своем сыне, например?

– О нем рано пока говорить, но больше всего радует, что он сражается, не отступает в ответ на все уговоры покончить с этой нелегкой профессией (смеется). Одним словом, воспитывает характер. Сейчас он тренируется в команде "Крылья" у Сергей Чеснакаса. Играет крайнего и центрального защитника, в последнее время часто играет центрального полузащитника.

– Вы стараетесь присутствовать на всех его играх?

– Если время позволяет, то еще и на тренировках. Сын боится как огня моих жестких оценок (смеется). Меня тоже отец никогда особо не хвалил, и моему сыну достается – это воспитание характера. Я считаю, что с моими данными я достиг своих высот только благодаря тому, что отец развил во мне характер.

– Все сразу не дается…

– Да, и первая запись в моей трудовой книжке – "ремонтировщик спортивных сооружений". После 10-го класса я поступил на вечернее отделение строительного факультета политеха. А сам с 7 утра до трех часов дня на стадионе "Восход" работал, потом на тренировку, а вечером на учебу. Выдержал такой режим месяца четыре, после чего собрал сумку и уехал в Житомир по приглашению Александра Петровича Гулевского. И моя трудовая деятельность ремонтировщика на этом закончилась, как и дружба с политехом. Раньше и времена были другие – коммунисты правили балом, высот достигали через партию, комсомол. Школа, институт, комсомол, армия – все это было обязательным.

– А где вы служили?

– В спортивной роте под Житомиром в городе Бердичи. Уже год Я отыграл в житомирском "Спартаке", и вот два года играл в команде "Звезда" из Бердичей. Армейские друзья остались на Украине, и нам очень редко удается пообщаться. Из них Сергей Ковалевский играл в киевском "Динамо", Игорь Пахомчук играл в разных командах, в том числе в "Нефтянике" Похвистнево. Благодаря генералу Котовскому, который и создал нашу команду "Звезда", мы играли в Кубке Украины, на КФК, среди военных округов.

– Это время вы и считаете началом своей профессиональной деятельности?

– В Житомире. В 17 лет я покинул Самару, и наверно только благодаря этому своевременному отъезду я и стал футболистом. Может быть, останься я здесь, ничего бы и не получилось.

– Наверное, вы хотели вернуться?

– Хотел, и возвращение было тяжелым. Потому что, когда я уволился из запаса, меня позвали опять в житомирский "Спартак". Я написал заявление о приеме, получил зарплату, и уехал в Самару. И увидел машину, в которой ехали мои друзья-одноклассники и тогдашний тренер "Крыльев" Виктор Петрович Антихович. Состоялся долгий разговор, меня уговаривали остаться в Самаре, но то, что там меня уже ждали, останавливало. Однако в итоге все же я согласился остаться в Самаре.

– В Житомире поняли ваш выбор?

– Конечно, очень неприятно было говорить, но все равно все поняли. Я и в дальнейшем встречался с тренером "Спартака", мы сохранили теплые отношения, я всегда рад встрече с ним.

– Потом был Камышин?

– Самарская команда, казалось, разваливалась после переходного турнира в 93-м году. Было жесткое собрание, уволили Антиховича, написали заявления сразу несколько футболистов – среди них Гаус, Марушко, Шарипов, Валиев, то есть все самарские. Я заявление не стал писать, но через какое-то время получил приглашение Павлова перебраться в Камышин. Я все объяснил начальнику команды, главному тренеру, финансисту из "Авиабанка". Было неприятно, не люблю что-либо менять вообще. А с 96-го года, когда вернулся, я здесь.

– Семейным человеком были, когда уехали?

– Да, и сыну года еще не было. В общем, все непросто. Один раз они ко мне приезжали. Мы очень дружно там все жили, на летний период почти у всех футболистов приехали жены с детьми. Лето закончилось, все разъехались, но об атмосфере и вообще "Текстильщике" остались самые теплые воспоминания. И сейчас с ребятами видимся. Потом была тольяттинская "Лада", куда Антихович пригласил пятерых из Камышина. Из Самары были Володин, Филиппов, и питерцы Розин с Прохоровым. И нам удалось из первой лиги выйти в высшую. А затем в очередной раз ушел Антихович, появились невыполнение контракта, и возникли предложения – вернуться в Камышин или в Самару. Здесь недолго думал. За год до этого я отказала Аверьянову, выбрав Тольятти. Второй раз не имел права отказывать, решил вернуться, и был счастлив играть за "Крылья". Но вернулся уже другим человеком в плане сознания того почему кто-то должен быть сильнее меня. Разучился проигрывать напрочь. Чувство победителя засело так плотно.ю что ненавижу проигрывать. Все эмоции старался оставить на футбольном поле, не выносил никуда.

– А как отходил от поражений?

– никто этого не знает, словами не расскажешь, уходил в себя. Команда еще такая дружная была, что мы проигрывали мало. Болельщиков чаще радовали, чем огорчали, поэтому и эмоции был совсем другие.

– Тренером другой команды себя можете представить?

– Никогда не представлял и даже не думал. Рад, что все сложилось так, как сложилось.

– А Самару на другой город легко смените?

– Самару, думаю, не сменю никогда.

– В прошлом году не было негативных мыслей?

– Должен же был кто-то остаться (улыбается). Зарекаться, конечно, ни от чего нельзя, все в жизни бывает, но просто так взять и все бросить нельзя. Если вдруг такое решение будет, оно будет очень тяжелым, как и все решения в моей жизни, которые касались смены чего-то.

"Самарский Футбол"
4 мая 2006 года.